В корнях узбекской коррупции можно запутаться так же основательно, как в корневой системе баобаба. Слово «запрещено» в Узбекистане всегда означало «можно, но дорого». Взятки стали частью системы. Дело дошло до того, что для иностранных компаний, желающих осваивать не в меру жестко зарегулированный государством узбекский рынок, писались специальные пособия по взяткодательству. «Иначе в Узбекистане бизнес не делается», – признавались иностранные бизнесмены. В одном из таких учебников, вышедшем в прошлом году в Турции, говорится: «Если вам необходимо дать взятку, вам придется сделать это осторожно, исключительно без внешних свидетелей или лучше при посредничестве УЗБЕКСКОГО ПРОКУРОРА.
Примечательно, что самый большой раздел пособия посвящен налаживанию «взаимоотношений» с Генеральной прокуратурой. Отдельно отмечено, что бизнес будет гарантированно успешным, если удастся «пристроиться под крыло» Генерального прокурора – Рашида Кадырова.
В целом, природа коррупции такова, что предполагает наличие и развитие коррупционной сети, которая формируется сверху. Всем известны случаи, когда тот или иной высокопоставленный чиновник (прокурор, судья, хоким и т.п.) женит своего сына (или выдает замуж дочь) на родственнице другого высокопоставленного чиновника. Тем самым образуется разновидность коррупционной сети – «семья». По утверждению экспертов, в Узбекистане встречаются 100-процентные семейные коррупционные сети: муж – высокопоставленный прокурор, сын – крупный бизнесмен, зять или сват – управляющий крупным банком, начальник МВД или прокурор района.
Генеральный прокурор Узбекистана Рашид Кадыров глава 100-процентной коррупционной сети – «семьи». Многочисленные родственники Кадырова занимают в Узбекистане высокие государственные и иные посты и распределены таким образом, что могут контролировать широкий спектр экономической жизни Узбекистана. Так, сын Генерального прокурора – Алишер Кадыров, будучи владельцем адвокатской конторы, успешно занимается решением проблем крупных предприятий и бизнес-структур, связанных с их уголовным преследованием со стороны прокуратуры. Он владеет крупными торговыми сетями в Узбекистане, дорогостоящей недвижимостью за рубежом и значительными активами в оффшорных банках.
Сват Рашида Кадырова – Рахимов Саидахмат является Председателем Национального банка ВЭД Узбекистана. Через него проходят более половины финансовых потоков прокурорского клана, а также 100% конвертации национальной валюты, благодаря которой в республике успешно функционирует обширная торговая сеть семьи Кадырова. До недавнего времени зять Генпрокурора – Рахимов Саидахрор, «крышевал» всю сеть обменных пунктов НБУ ВЭД. А это, по приблизительным подсчетам, несколько миллионов долларов США ежедневного оборота.
То же самое можно сказать и о других членах семейного клана узбекского Генпрокурора. Его родственники занимают руководящие должности в ГНК (налоговая служба), в государственных и частных финансовых структурах, в сфере воздушных и железнодорожных перевозок, МВЭСиТ, Министерстве здравоохранения, МИД, МВД, Генеральной прокуратуре, Кабинете Министров и Аппарате Президента. Это настоящая коррупционная сеть, опутавшая республику, которая имеет реальные рычаги влияния на принятие решений правительственного уровня.
Как уже отмечено, в Узбекистане государство серьезно влияет на бизнес-процессы: не просто регулирует их и устанавливает правила игры, но само активный игрок, готовый в любой момент сесть на хрупкий рынок, как медведь на теремок. Разумеется, рынок подстроился под постоянно нависающую угрозу. В связи с этим узбекские бизнесмены, да и государственные служащие, для решения своих вопросов ищут выходы на представителей Аппарата Президента или силовых структур. Лидирующие позиции в вопросах содействия бизнесу и его «крышевания» целиком принадлежат Генеральной прокуратуре. Благодаря этому в Узбекистане процветает и такой «побочный» вид бизнеса, как организация «доступа к телу» генпрокурора. Несколько десятков тысяч долларов придется выложить просителю, если он собрался посетить Рашида Кадырова или его заместителей. Иногда ситуация может доходить до абсурда – известны случаи, когда за организацию отказа конкретному лицу попасть на прием к генпрокурору выплачивались суммы до 50 тыс. долларов США.
«Прокуратура — структура коммерческая, и тарифы всем известны, — говорит эксперт по Узбекистану Сайфулло Каримджанов. Они определяются количеством денег, которые человек имеет или хочет поиметь за ее счет». Приходит человек и просит возбудить уголовное дело под левым предлогом против своих врагов. В прокуратуре прикидывают, что к чему, и говорят: хорошо, но с тебя столько-то, в зависимости от дохода. Конкретные суммы зависят от степени беззакония. Если у врага тоже рыльце в пушку, и ему можно что-то реально накрутить, это обойдется дешевле. Если нужно вчинить полный, оголтелый беспредел — дороже. Но меньше чем за $10 тысяч и не подходи. Бизнес есть бизнес.
Есть в Генеральной прокуратуре и так называемые «стотысячники» — те, кто берется решать вопросы за 100 000 «зеленых». Но, таких мало. Можно пересчитать по пальцам одной руки. Соответственно, обращаются к ним миллионеры, чьи доходы исчисляются цифрами с многими нолями, ибо только они могут позволить себе отстегнуть такую сумму.
Ситуация складывается очень тревожная. Коррупция достигла уже таких масштабов, что несет угрозу коренным национальным интересам Узбекистана. Положение усугубляется тем, что основным проводником тотальной коррупции в стране выступает Генеральная прокуратура. Все это подрывает доверие граждан к государственной власти, разрушает легитимность государственных институтов, препятствует проведению необходимых Узбекистану преобразований, повышает социальную напряженность, способствует падению престижа страны в мировом сообществе.
Николай Хмельницкий
